Один день из жизни начальника имбирвилльского вокзала...

Бухарест-Синайский в последний раз бросил придирчивый взгляд на свое отражение в медном колоколе, которым он давал сигнал к отправлению поездов.  В конце концов, начальник железнодорожного вокзала - это ведь вам не Никонеллка какая-то, чтобы щеголять грязными штанами. Он, можно сказать, лицо города, персона практически эталонная и... О боже!!! На второй пуговице третьего ряда сбоку виден отпечаток пальца! Имбирные пряники! И он, он едва не вышел в таком непозволительном виде на перрон! Едва не опозорил город! Где его шестьдесят четыре специальные бархотки для чистки пуговиц?

Собственно говоря, именно по этой причине Бухарест-Синайский и появился на перроне имбирвилльского вокзала самым последним. «Странно, - подумал он, глядя на милый зеленый кустик с пасторальными белыми цветочками, растущий практически у самого входа в вагон. - Я не помню инвентарного номера этого зеленого насаждения... И потом - позвольте! Но сейчас же осень?»

Кустик негромко, но с чувством выругался. Не очень хорошими словами, скажем честно. Начальник вокзала нахмурился: «Безответственная она дама - эта наша бывшая королева Селедкина...» Ну правда: вот почему бы ей не выращивать герань или, скажем, интуитивно понятные помидоры? Не-е-ет, вечно выведет всякую дрянь - вот, скажем, ромашки, которые бегают за твоими пятками и сами гадают тебе, выкрикивая, кто именно тебя любит, кто именно не любит, а кто к сердцу прижмет. Он, Бухарест-Синайский, как только услышал от такого настырного цветочка, что «Никонелли ди Мамарацци своим назовет», так чуть заикаться не начал. И этот странный кустик наверняка ее селекционное безобразие. Ишь ты, ругается он. А на перрон, между прочим, ходят дети!

Кустик явственно захихикал и стал потихонечку отодвигаться назад. «Цок-цок-цок» - застучали каблучки. «Позвольте... - поднял бровь начальник вокзала. - По-озвольте... До чего же знакомое противное хихиканье... Опять же - каблучки... Да это же и не кустик вовсе!! Это Никонелли! Никонелли, немедленно покиньте территорию вокзала!» Кипя праведным возмущением, Бухарест-Синайский скинул с ноги форменный штиблет и с оружием наперевес ринулся на нарушительницу.

К сожалению, нашей редакции не удалось выяснить причину последующих событий. Пфеффельки наперебой хихикают, что начальник вокзала просто поскользнулся. Кукушка же утверждает, что вся проблема в бухарест-синайских носках в мелкие паровозики, которым просто захотелось немного покататься. Словом, Бухарест-Синайский неожиданно запнулся, взлетел в воздух, описал красивую правильную дугу и со всего размаха плюхнулся в весьма грязную лужу. Фонтан брызг с ног до головы окатил Никонелли ди Мамарцци, проявив особенную щедрость в районе белых... гхм... теперь уже не белых штанов. «Ах ты...» - начала было Никонелли фразу, которую цензура все равно вырезала бы, но икнула и замолчала. И мы ее понимаем: вид начальника имбирвилльского вокзала, от макушки до пяток заляпанного грязью, кого угодно лишил бы дара речи...

Пронюхинс,

специальный корреспондент по происшествиям
«Имбирвилльского Вестника»
Напечатано здесь